Самара: запасная главная
Самара была мучной столицей России, а могла стать столицей пивной пены или космической мысли. Или просто столицей — но это при совсем плохом развитии событий. Что-то не случилось к несчастью, что-то — к счастью. Но всё это определило облик города. Рассказываем.
Текст: Анастасия Феоктистова
Редактор: Анна Черникова
Вид на Самару, одноимённую реку и Старый и Самарский мосты через
неё
На улице Куйбышева в Самаре есть каменный особняк. Балконы, колонны, парадный вход, прямые линии, идеальная симметрия. Владел им в начале двадцатого века губернский предводитель дворянства, потом член Госсовета, а следом российский министр земледелия Александр Наумов. В 1910-м остановившийся тут председатель совета министров России Пётр Столыпин назвал дом Наумова «арабским скакуном», а соседнюю постройку — «вьючным верблюдом».
Верблюдов в Самаре сегодня, конечно, полно. Но и скакуны есть, причём разного возраста и масти. Вот через квартал от Дома Наумова тянет башни к небу неоготический католический собор. Здесь же, на улице Фрунзе, — Музей модерна. Идёшь прямо — упираешься в пряничные стены Театра драмы. За ним — красные трубы Жигулёвского пивоваренного завода. Чуть дальше от центра — космический музей с настоящей ракетой «Союз» у входа. На табун скакунов не наберётся. Но каждый в отдельности — свидетель того, как во всероссийских скачках Самара выходила в лидеры и чем всё заканчивалось.
Дом Наумова в начале двадцатого века (слева). Сегодня в нём
Самарский дворец детского и юношеского творчества. Фото:
wikimedia/Yuhtin
Самара — столица зерна
Впервые ворота к успеху распахивает Самаре указ Николая I, который объявляет город с 1 января 1851 года центром новой губернии. Ну а дальше Самара срывается с места в карьер. Во второй половине девятнадцатого века город развивается и богатеет не по годам, а по часам. И главный источник дохода — мука. Заправляют всем богатые купцы первой гильдии: Пётр Субботин, Александр Курлин и главный самарский миллионер Антон Шихобалов, который раньше торговал салом, а потом переключился на хлеб.
Биржа на Хлебной площади. Фото: wikimedia/Guitarun
На Хлебной площади в Самаре, неподалёку от набережной, сегодня стоит отреставрированное здание биржи. В конце XIX века тут проводились все зерновые сделки, биржа была крупнейшей в России. Там, где сейчас гуляют горожане, высились амбары с пудами муки.
В журнале «Самарец» писали в 1889 году: «Здешняя пшеница так хороша, что английская королева каждый день за кофеем кушает из неё печенье». И спрос на неё соответствующий. Причин сразу множество: и климат, и почвы, гарантировавшие высокие урожаи, и правильно выбранные сорта, например белотурка, и использование новых технологий — благодаря высокому спросу на зерно и муку хозяйства могли себе это позволить. И, конечно, логистические возможности.
Сначала главная транспортная артерия — Волга с её притоками. Волжский берег постепенно занимают склады, мельницы, маслобойные и кирпичные заводы. А потом, уже к концу 1880-х, Самара превращается в крупный железнодорожный узел.
Железнодорожный вокзал Самары, 1917 год. Фото: wikimedia
Тогда уже в Самаре не только обрабатывают зерно, но и производят сахар, строят суда — и это только малая часть списка столпов городской экономики. В начале губернского периода в Самаре пять заводов, выпускающих растительную продукцию, к концу девятнадцатого века — уже 15. А всего предприятий — больше 60. В 1860-м на берегу Волги помещик Александр Шишков строит первую паровую мельницу, впоследствии их становится десять.
Историческая застройка в центре Самары. Фото: istockphoto/Leonid
Andronov
Тогда центром торговли была Москва: в 1840 году там 42 рынка, больше двух тысяч маленьких лавок и больше 250 пекарен. На рынке у собора Василия Блаженного одной выпечки продавали на десять тысяч рублей в год. Самара старается не отставать: на пристани Волги продают товары на сумму больше пяти миллионов рублей в год. Это много: например, в середине девятнадцатого столетия девять пудов муки стоят около трёх рублей. На ярмарках, где торгуют и хлебом, и салом, и кожей, оборот меньше, но тоже впечатляющий — триста тысяч в год.
С ростом экономики растёт и численность населения: в 1850-м в городе живёт 20 тысяч человек, к 1890-му — уже 90 тысяч.
Паровая мельница Соколовых, 1915 год. Фото: wikimedia
В центре площади Куйбышева закономерно стоит памятник Валериану
Куйбышеву. А обрамляют её особняки девятнадцатого века, хрущёвки и
новостройки. Фото: istockphoto/Leonid Andronov
Каким губернским городом была Самара на протяжении почти 77 лет, с конца 1850-го по 1928-й, и насколько столичной выглядела — сегодня представить довольно легко: достаточно пойти гулять по улицам и смотреть по сторонам. Между пластиковым продуктовым и панельной многоэтажкой виднеются каменные дома с изящными линиями. Не все эти скакуны в хорошей форме: кое-где отваливается краска, выбиты или заколочены окна.
План Самары 1903 года, «Путеводитель по Волге», А. Безчинский.
Фото: wikimedia
Главные посланцы из конца девятнадцатого и начала двадцатого века — дома в стиле модерн. Тогда Самара словно вдруг осознаёт себя мегаполисом, и местные купцы не желают отставать от столичной моды. Так что архитекторы возводят для них особняки, заимствуя облик московских и европейских построек. И сегодня столицей модерна Самару вполне можно назвать.
А единственный в России Музей модерна (улица Фрунзе, 159) занимает вполне столичный особняк с лепниной, голубой плиткой, окнами-витражами и ажурными воротами. Его в начале двадцатого века хлеботорговец Александр Курлин заказал для обожаемой жены Александры.
Особняк Курлиной, он же Музей модерна, на улице Фрунзе, 159. Фото:
wikimedia/Alexxx1979
Из периода модернистских столичных веяний и особняк с эркерами, цветами и причудливыми окнами, который для купчихи Екатерины Новокрещёновой из влиятельной семьи лесоторговцев придумал архитектор Михаил Квятковский. Оттуда же узнаваемый благодаря богатой лепнине на фасаде Дом Александра Гребежева, владельца кондитерской фабрики (улица Молодогвардейская, 78).
Дом Новокрещёновой (слева, улица Фрунзе, 144) и Дом Гребежева
(улица Молодогвардейская, 78). Фото:
wikimedia/PokareevAA,Krakozjabra
А если от Музея модерна пройти вдоль Волги мимо Струковского сада, где в девятнадцатом веке играли в кегли и слушали оркестр, вскоре откроется и вовсе творение столичного архитектора. Красно-белое богато украшенное здание Академического театра драмы имени Максима Горького — проект архитектора Михаила Чичагова. Кстати, несколько лет назад несколько номинаций на «Золотую маску» получил спектакль театра «История лошади».
Самарский академический театр драмы имени Максима Горького на
площади Чапаева. Фото: istockphoto/Julialine
В погоне за столичностью в 1886-м на должность главного городского архитектора в Самару зовут москвича Александра Щербачёва — это он потом придумает особняк Наумова.
Договорился с Щербачёвым Пётр Алабин, городской голова с 1884 по 1891-й. Алабин вообще сделал для Самары много хорошего. При нём в городе появились телефонная станция, противопожарный водопровод, строился кафедральный собор. А ещё открывались новые производства: маслобойный завод Вишнякова, чугунолитейный завод Лебедева.
В самарском театре, правда, в другом — под названием «Камерная сцена», в 2022 году прошла премьера спектакля в память о городском голове — «Алабин. Паралич сердца». Здание на Некрасовской, 27, которое сейчас занимает театр, по любопытному совпадению построил Пётр Щербачёв — архитектор уже советского периода, сын Александра Щербачёва. И — внук самого Алабина, ведь Щербачёв-старший женился на дочери городского головы.
Семейный склеп Алабиных находится на кладбище Иверского монастыря, где покоятся самые известные люди города. Если плыть по Волге, купола монастырских церквей видны издалека. Правда, останков самого Петра Алабина в склепе нет — возможно, тот был разграблен в 1930-е.
Иверский монастырь в начале двадцатого и в двадцать первом веке.
Фото: wikimedia; Мария Макуш
Хотя любители страшных историй наверняка скажут, что Алабин не смог найти покой, потому что расплачивается за страшную ошибку. В конце столетия Самарская губерния переживала засуху и голод. Правительство выделило деньги на продовольствие, но их не хватало. Тогда Пётр Алабин закупил у приятеля, купца Антона Шихобалова, тридцать пудов некачественной муки. Итог — больше тысячи отравлений среди местных жителей.
Ещё более масштабного голода 1920-го Алабин уже не застал. Он ушёл в 1896-м — говорят, с грузом вины на душе. Но вот Историко-краеведческий музей (улица Ленинская, 142) носит его имя. Алабин ещё до всех трагических событий выступил инициатором создания этого публичного музея, первого в Поволжье, и заложил основу археологической коллекции. В музее есть старые фотографии. На некоторых — Жигулёвский завод, который едва не превратил Самару в пенную столицу.
Самара — столица пива
Сейчас здание завода из красно-белого кирпича с круглыми трубами на Волжском проспекте, прямо напротив Иверского монастыря, изображают на открытках и магнитах. Этот завод, безусловно, тоже скакун, из конца девятнадцатого века, — причём не просто скакун, а фаворит гонки и главный самарский бренд.
Жигулёвский пивоваренный завод на Волжском проспекте и его
основатель Альфред фон Вакано. Фото: istockphoto/lapandr;
wikimedia
Завод построил австриец Альфред фон Вакано. Вряд ли он знал, что через столетие станет спонсором жарких политических дискуссий и верным другом фанатов самарского футбольного клуба «Крылья Советов». А сколько крутых вечеринок на набережной Волги пройдут благодаря Вакано.
Вакано — один из множества осевших в Самаре ко второй половине девятнадцатого века европейских переселенцев. Им тут было легко и выгодно начинать своё дело. В основном они занимались переработкой зерна и пекли хлеб. Но Вакано не хотел быть ни пекарем, ни мукомолом. Он приехал варить пиво. В феврале 1880 года он направляет в городскую управу Самары прошение: «...Отдать мне в арендное содержание место мерою в 2800 квадратных сажен, где в настоящее время находятся строения бывшего пивоваренного завода Буреева...». Управа идёт навстречу. И на месте небольшого пивного производства вырастает город с цехами, общежитиями для рабочих и домом гендиректора — Вакано. Первое пиво, которое завод предложит покупателям, назовут «Венским». За ним последовали — «Баварское», «Мартовское», «Пильзенское» и «Царское».
Этикетка пива «Царское» — его производили на Жигулёвском
пивоваренном заводе с 1910 года. И вагоны-ледники для перевозки
пива. Фото: wikimedia
Вакано не только даёт местным работу, но и учит желающих играть в теннис — корты построены в Пушкинском сквере, открывает школу и приют. Благодаря ему в городе появляется газовое освещение, на его средства благоустраивают территорию драмтеатра, он пополняет музейные коллекции, занимается благотворительностью.
Самарское пиво тем временем набирает популярность: его продают и на Урале, в Средней Азии, Западной Сибири и Казахстане. Самара — третья пивная столица России, ведь завод в Самаре третий в стране по мощности — после Трёхгорного в Москве и Калинкинского в Санкт-Петербурге. К 1911 году в Самаре производят двадцать миллионов литров пива в год. Для сравнения: пивоварня в чешском Велке Поповице, основанная в 1874-м, в 1900-е выдаёт в год восемь миллионов литров.
Счетоводство складов на Жигулёвском пивоваренном заводе, конец
девятнадцатого – начало двадцатого века. Фото: wikimedia
Всё рушится с началом Первой мировой: Вакано объявляют шпионом вражеской Австро-Венгрии и ссылают в Бузулук, потом он возвращается в Австрию. Завод переходит городу, производство останавливается. В 1921-м, с приходом НЭПа, сыновья Вакано предпринимают попытку возродить производство, приезжают из Австрии в Россию, арендуют семейный завод, разрушенный и заброшенный, и снова запускают пивную линию. Но вскоре он национализирован. Правда, к счастью, в нём усматривают экономическую выгоду. Завод продолжит жить.
Каждый день в наше время у завода можно увидеть внушительную очередь с пустыми пластиковыми бутылками — в пивной магазин «На дне». По соседству — одноимённый бар с нехитрой картой «Жигулёвского» и меню с сушёной волжской рыбой на закуску. «Дно» появилось в Самаре в 1980-е, и ни один модный гастропаб до сих пор ему не соперник. Сюда ходят и офисные работники, и футбольные фанаты, и студенты, и пенсионеры.
Очередь в пивной магазин «На дне» и одноимённый бар на Волжском
проспекте, 4. Фото: Мария Макуш
К пьесе Горького самарское «Дно» имеет косвенное отношение. Писатель и правда жил в Самаре в 1895-м, но пьесу придумал на несколько лет позже, так что не совсем понятно, почему «Дно» назвали именно так. Возможно, потому что во времена Вакано здесь находились колодцы, а воду набирали со дна Волги. А может, потому что в советское время у пивного магазина и правда собирались люди, похожие на героев Горького.
Ещё одно место в Самаре, связанное с именем Вакано, — ресторан «Кухмистерская». Австриец открыл его как пивную лавку — и, как утверждает народная молва, провёл туда пивопровод прямо из цехов. Особняк «Кухмистерской», ещё одного самарского скакуна, построили в 1903-м немецкие инженеры. Здание сохранило исторический облик, но многие элементы декора спасти не удалось.
Самара — столица иностранцев
Через перекрёсток от «Кухмистерской» высится католический храм Пресвятого Сердца Иисуса. Говорят, что когда летом 2018 года Самара в числе других городов России принимала чемпионат мира по футболу, тут побывал игрок сборной Бразилии Неймар. Якобы молился перед матчем с Мексикой. Если правда, то высшие силы его услышали: Бразилия выиграла 2:0, первый гол забил Неймар.
Католический храм Пресвятого Сердца Иисуса в окружении Музея
модерна (слева) и музея-усадьбы Алексея Толстого на улице Фрунзе.
Фото: istockphoto/Dmitrii Tishchenko
Сам факт, что тут есть католический собор, неудивителен. Больше изумляет, что он построен только в 1910-х. А ведь уже к концу девятнадцатого века в разбогатевшей на зерне Самаре много иностранцев. Только потомков немцев Поволжья, которым Россию открыла ещё Екатерина II, больше ста тысяч.
В 1762-м и 1763-м указы Екатерины II даровали европейским колонистам бесплатную землю в Поволжье, свободу вероисповедания, освобождение от налогов и воинской службы. К концу восемнадцатого века в Самарской губернии обитало уже больше двадцати тысяч немцев из Саксонии, Баварии, Пфальца.
Европейцы в Самаре сажали пшеницу и пекли хлеб. Или находили другие способы хорошо заработать — как тот же Вакано. И со свободой вероисповедания проблем вроде бы не было. На 1891 год в Самарской губернии 11 римско-католических храмов. Только вот ни одного в Самаре. А всё потому что всё же некоторые ограничения существовали. Например, согласно указу той же Екатерины II, строить храмы можно было только в колониях, то есть в местах компактного проживания переселенцев, — но не в городах. А монастыри и вовсе запрещались.
И всё же попытки обойти запрет католики-горожане в Самаре предпринимали. В 1859-м самарский купец 1-й гильдии Егор Аннаев, принявший католицизм, направляет властям прошение разрешить постройку католического храма. Следует отказ. Купец бьётся ещё несколько лет и получает дозволение. Аннаев вкладывает в строительство здания огромные деньги. Но когда оно завершено, Аннаев внезапно передаёт его немцам-лютеранам. Потомки купца объясняют это решение тем, что тогда вспыхнуло польское восстание против Российской империи. И поляки-католики оказались в немилости властей.
Евангелическо-лютеранская церковь Святого Георга на улице
Куйбышева. Фото: istockphoto/Leonid Andronov
Лютеранская кирха сохранилась — она на улице Куйбышева. Католики же до 1890-х добивались от властей города устройства хотя бы молельного дома. И только в 1906-м рядом с ним на нынешней улице Фрунзе вырастает храм Пресвятого Сердца Иисуса.
У него много общего с московским храмом Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии на Малой Грузинской — и неслучайно: автор у обоих один — архитектор Фома Богданович. А руководил строительством собора уже известный Александр Щербачёв.
События второго и третьего десятилетия двадцатого века вынуждают многих иностранцев покинуть Россию. Но уже в 1940-х граждан других государств в Самаре снова будет очень много.
Самара — столица России
Как неловкая провинциальная барышня, Самара к концу девятнадцатого века доросла до образа жизни богатой губернской дамы, а в начале двадцатого превращается в женщину советскую — бойкую и работящую. В 1920-е регион переживает тяжёлый голод, но уже в 1925-м промышленность возрождается, на заводах и фабриках трудится 80 тысяч человек. В начале 1920-х в Самаре более 250 предприятий, большинство принадлежит государству. К 1940-му объём валовой продукции во всей области увеличивается по сравнению с 1913 годом в 14 раз. Продукцию надо вывозить, растёт значение железной дороги, и в 1925–1927 годах Пётр Щербачёв, сын Александра Щербачёва, строит здание управления Куйбышевской железной дороги на Комсомольской площади. Этот скакун напоминает о советском расцвете города, периоде торжества железных паровых коней.
Здание управления Куйбышевской железной дороги на Комсомольской
площади. Фото: istockphoto/Julialine
Но начинается Вторая мировая, а потом и Великая отечественная война. В октябре 1941-го, опасаясь, что враг может взять Москву, Государственный комитет обороны во главе с Иосифом Сталиным принимает постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы»:
«Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев... Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке). Немедля эвакуироваться органам наркомата обороны и наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба — в Арзамас», — говорилось в документе.
Военный парад в Куйбышеве в ноябре 1941-го. Фото: wikimedia
Куйбышев не единственный город, куда велась эвакуация из прифронтовой зоны. Но именно сюда вывозят правительство и посольства. Причин несколько: и относительная близость к Москве, и транспортная доступность, и Волга, которая могла стать естественной преградой на пути врага.
Сюда переезжают триста иностранных дипломатов. А ещё журналисты. Сюда эвакуируют многие предприятия, так что ВВП возрастает в несколько раз, а население города в первые годы войны за счёт эвакуированных увеличивается с 390 тысяч до 600 тысяч человек. Город снова меняется.
Чтобы увидеть следы того периода на улицах города, нужно снова смотреть на фасады уже описанных домов-скакунов губернского периода. И читать на них таблички. Особняк Наумова отдан дипломатической миссии Великобритании. В особняке Курлиной разместилось посольство Швеции. На Фрунзе, 113, в доме Охтиных, — посольство Чехословакии. Комитет национального освобождения Франции и иностранные журналисты заняли «Гранд-Отель» — сегодня эта гостиница называется «Бристоль-Жигули». Иностранцы свободно покупают спиртные напитки и продукты — ограничения лишь на сахар и мясо.
Также в Куйбышев эвакуируют театры, в том числе Большой, об этом выходит постановление «Об эвакуации Большого Государственного академического Ордена Ленина театра, Московского художественного академического Ордена Ленина театра им. Горького, Малого академического театра и театра им. Вахтангова».
Памятная табличка на полосатом доме 146 по улице Фрунзе напоминает, что в Куйбышеве в 1942-м Дмитрий Шостакович дописывает Седьмую симфонию. Премьерное прослушивание проходит в местном театре.
Своеобразное напоминание о том периоде жизни города — бункер Сталина под зданием на улице Фрунзе, 167. В ноябре 1941-го Государственный комитет обороны выпустил постановление «О строительстве специальных убежищ в городах: Саратове, Ярославле, Горьком, Казани, Ульяновске, Куйбышеве и Сталинграде». Построили только один бункер — в Куйбышеве. Строительство велось в строжайшей секретности — даже жители соседних домов ничего не подозревали. Из Москвы прислали лучших специалистов Мосметростроя. Городская легенда гласит: строили бункер и политические заключённые, но доказательств этому нет. Глубина куйбышевского бункера — 37 метров, бункера Гитлера в Берлине — 16 метров, а бункера Черчилля в Лондоне — примерно два этажа.
Бункер Сталина рассекретили в 1990-м, сейчас это музей, куда можно попасть с экскурсией. Бывал ли в бункере сам Сталин и члены его семьи — вопрос открытый.
Зал заседаний 9 (слева) и кабинет в бункере Сталина под зданием на
Фрунзе, 167. Фото: wikimedia/PokareevAA
Столичный этап жизни города меняет сознание горожан. Они видят на улицах иностранных дипломатов, а на сцене куйбышевского театра — спектакли Большого. Происходит столичная самоидентификация.
И сегодня, спустя 80 лет, провинциальной Самару назвать трудно. Она, конечно, не может соперничать по количеству театральных премьер и ресторанных запусков с Москвой и Петербургом. Но тут не устают строить высотки, в городе открыт гастромаркет. А здешняя набережная протяжённостью 4168,9 метра — самая длинная речная набережная в России. Самое высокое — 101 метр со шпилем, но жаль, что не самое красивое здание железнодорожного вокзала, — тоже в Самаре.
Вид на Иверский монастырь и новостройки Самары — с самой длинной в
России речной набережной. Фото: istockphoto/popovariel
Самара космическая
В конце августа 1943-го, после завершения Курской битвы и перелома ситуации на фронте, иностранцы и другие эвакуированные постепенно, в течение месяца, уезжают из Самары. А вот производства частично останутся здесь — возить заводы туда-сюда накладно.
Если ехать из аэропорта Курумоч в центр города на такси, впереди вдруг среди домов возникнет ракета. Дальше над дорогой нависает мужчина с непонятным объектом в руках. Он держит на поднятых руках непонятную фигуру. Это Монумент славы — местные ласково называют его «Паниковский с гусём» — в честь персонажа романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой телёнок».
Две достопримечательности связаны одной историей — той самой, про войну и эвакуацию.
Монумент славы на одноимённой площади в Самаре. Фото:
wikimedia/Kakvse
В годы войны из Москвы в Куйбышев эвакуировали Государственный авиационный завод № 1. Там делали штурмовики Ил-2, первый из которых поднялся в небо в декабре 1941-го. Каждый шестой самолёт, отправленный на фронт, был изготовлен на здешнем заводе № 1. Также военные самолёты строили на заводе № 18, эвакуированном сюда из Воронежа. Было в городе и много других предприятий: двигатели, пропеллерные винты, вооружение — всё производили в Куйбышеве. Именно об этом и напоминает Монумент славы: рабочий держит в руках крылья самолёта.
После войны Государственный авиационный завод № 1 оставляют в Куйбышеве, переименовывают в «Прогресс», и с конца 1950-х там строят не самолёты, а ракеты. Без «Прогресса» не было бы первого полёта в космос: ракета, сделанная на заводе, вывела на орбиту корабль Юрия Гагарина. Сейчас все запуски российских пилотируемых космических кораблей осуществляются с помощью сделанной на «Прогрессе» ракеты «Союз-2». Ещё одно направление работы «Прогресса» — космические аппараты дистанционного зондирования Земли.
Ракета «Союз» в Самаре на здании Музея космоса и фрагмент
экспозиции музея. Фото: Мария Макуш; официальная группа музея
Вконтакте МВЦ «Самара Космическая»
Благодаря заводу «Прогресс» Самару начинают называть космической столицей России. Сегодня в городе есть музей «Самара космическая». Здание украшает ракета «Союз» — единственная в Европе ракета-носитель, установленная вертикально, в полностью собранном виде. Однако забрать себе статус космической столицы в единоличное пользование Самаре сложно. Есть сильные конкуренты — Королёв и Калуга.
Уже в двадцать первом веке перед Самарой снова маячит шанс выиграть столичные скачки — она претендует на звание главного города Поволжья. Но в 2009 году центр Приволжского федерального округа Нижний Новгород нарекает «столицей Поволжья» себя — и регистрирует товарный знак. А Самара вновь остаётся в статусе запасной. Но как и положено запасому, она поддерживает хорошую форму — чтобы при необходимости моментально вступить в игру.
Вопросы, советы и отзывы пользователей
Напишите комментарий