История поисков

Туту.ру → Путеводитель → Туту журнал → Разное → Как покорялся Эверест

Как покорялся Эверест

16 декабря 2022

Эверест — самая высокая гора на планете. Люди узнали об этом почти два века назад. И, конечно, захотели оказаться на вершине. Как только появились минимальные технические возможности, они туда пошли. Это было в 1920-е. Среди пионеров был один особо упорный. Исключать, что он дошёл, до сих пор многие не хотят. Хотя официально признано, что Эверест покорён в 1953-м.

Автор Анна Черникова

Человека, породившего главную тайну Эвереста, зовут Джордж Мэллори. Он англичанин. Альпинизм был его хобби, до тех пор пока он не узнал, что готовится Первая британская экспедиция на самую высокую точку Земли. И дальше его было не остановить.

В июне 1924 года его вместе с напарником Эндрю Ирвином видели на подступах к вершине. Как и благодаря кому он туда попал, дошёл ли — и что позволяет об этом судить? Рассказываем.

Эверест, вид с северной стороны. Отсюда началось его покорение

Официальная высота Эвереста сейчас — 8848,86 метра. Это с учётом снега и льда, а без — 8844 метра. И так и так он самый высокий в мире. Причём во время страшного землетрясения 2015 года мог подрасти. Однако до 1852 года считалось, что он ниже Канченджанги — в ней сейчас насчитывают 8586 метров. Но обо всём по порядку.

Нашли высоту

В апреле 1802 года Великобритания начала Великое тригонометрическое исследование. Была задача — изучить индийские земли. Сначала были проведены измерения на равнинных территориях, потом дело дошло до горных. В 1818 году в Геодезической службе Индии появился человек по имени Джордж Эверест. Через 12 лет он стал самым высоким начальником в ней — генеральным инспектором. Великое тригонометрическое исследование наращивало темп. И именно под руководством Эвереста были проведены работы по выделению главных гималайских вершин. Но о точных измерениях высоты каждой речи пока не шло.

Когда Эверест ушёл в отставку, его сменил ученик Эндрю Скотт Во. Он-то в 1852 году и опубликовал данные, что Пик XV, как тогда назывался Эверест, — самая высокая гора в мире. Подсчёты вёл не он, а индийский математик Радханат Сикдар — намерил 8839 метров над уровнем моря. Зато Во предложил вопреки правилам назвать гору не так, как её именовали местные, а в честь своего бывшего начальника и учителя. Джордж Эверест был против. Но слушать его не стали. Так на картах в 1865 году появилась самая высокая гора в мире Эверест. Географ Эверест вскоре умер. А гора Эверест вовсю будоражила умы живых.

Потянулись к высоте

Восходить на горы по необходимости, а не за спортивными достижениями люди начали давно. Недаром в наши дни в тающих от глобального потепления ледниках нет-нет да и найдут древнего человека. Но возникновение альпинизма как спорта традиционно датируют концом восемнадцатого века. Всё случилось в Альпах — оттуда и термин. 8 августа 1786 врач Мишель-Габриэль Паккард и горный проводник Жак Бальма влезли на Монблан. Не потому что им было надо или они куда-то спешили через вершину, а потому что хотели посмотреть на мир сверху.

За ними вверх за рекордами отправились и другие. А спустя 100 лет в 1885-м английский хирург и любитель гор Клинтон Томас Дент в книге «Выше снеговой линии» высказался в том смысле, что и на Эверест можно забраться. Его идею соотечественники оценили, но собрались не сразу. Планам помешала Первая мировая война. Зато пока они собирались, было изучено влияние высоты и недостатка кислорода на организм человека.

Исследованием поведения человеческого организма высоко в горах в условиях дефицита кислорода с 1910-х занимался шотландский врач, химик и сам увлечённый альпинист Александр Митчелл Келлас. Свои медицинские исследования он проводил как в лаборатории — в гипобарической камере, так и в горных условиях. И знал многое о необходимости акклиматизации и последствиях кислородного голодания.

Александр Келлас, шотландский химик, физиолог и альпинист. Фото: общественное достояние

В период с 1907 по 1921 год Келлас осуществил восемь гималайских экспедиций: побывал на таком числе шеститысячников, на которое не взошли все его современники вместе взятые, и поднимался на высоту более 7000 метров. В 1911-м он взошёл на пик Паухунри (7128 метров) — это была на тот момент самая высокая гора, покорённая человеком. Фактически Келлас был самым опытным альпинистом своего времени. А по вкладу в изучение физиологии восхождений ему до сих пор мало равных. К тому же он отлично разбирался в кислородном оборудовании, работал с военными аквалангистами и даже доработал конструкцию баллонов и масок для удобства альпинистов.

Келлас пришёл к выводу, что кислородные баллоны необходимы в условиях разрежённого воздуха на больших высотах. Хотя он же высказал мысль, что организм некоторых людей способен выдержать восхождение на восьмитысячники без дополнительного кислорода. И это, кстати, в 1978 году подтвердится.

Вот тезис Келласа для Альпийского конгресса в Монако в 1920 году: «Человек в прекрасной физической и ментальной форме и с отличной подготовкой может взойти на гору Эверест без вспомогательных средств [т. е. дополнительного кислорода], если требуемая физическая выкладка на горе не запредельна, и с применением [дополнительного] кислорода, даже если гора будет расценена как трудная с точки зрения осуществления восхождения».

Пошли на высоту

В 1921 году британцы решили отправить на склоны Эвереста экспедицию, чтобы установить возможный маршрут восхождения и провести другие необходимые исследования. В её руководители прочили Келласа, но в последний момент лидерство было доверено другому. Однако в списки участников Келлас попал. Он присоединился к группе уже в Индии весной 1921 года — после серии восхождений в районе пика Кабру.

Разрешение властей Тибета, выданное британской экспедиции на Эверест в 1921 году. Фото: общественное достояние

В экспедиции был Джордж Мэллори. Это он потом породит главную загадку горы. Потому что, по-видимому, с ним случилось то, что ещё спустя полвека Владимир Высоцкий опишет как «и сердце готово к вершине бежать из груди». Впрочем, Мэллори выражал настрой всех британцев. Они проиграли гонку за покорение Северного и Южного полюсов: американец Фредерик Кук в 1908-м, а потом его соотечественник Роберт Пири в 1909-м заявили о том, что достигли Северного полюса, — и затем долго оспаривали первенство друг друга. Южный в 1911-м, опередив британцев во главе с Робертом Скоттом, взяли норвежцы во главе с Руалем Амундсеном. Так что британцы не просто хотели, они мечтали первыми оказаться на «третьем полюсе» — высотном, на Эвересте.

Джордж Мэллори, сын священника и дочери священника, увлёкся горами в колледже, когда оказался в альпинистской секции. В ходе Первой мировой служил в артиллерии. И уволился с военной службы в 1921-м, чтобы участвовать в исследовании Эвереста.

Фотография Эвереста, сделанная британской экспедицией 1921 года. Фото: The Library of Congress

Экспедиция 1921 года в целом оказалась успешной. Хотя она и принесла Эвересту первую человеческую жертву: ещё на пути к горе от инфаркта после тяжёлого отравления умер Александр Келлас. До места, с которого открывался вид на вершину, оставались сутки. Её он так и не увидел.

Участники британской экспедиции на склоне Эвереста в 1921 году. Слева направо: стоят — Сэнди Уолластон, Чарльз Говард-Бьюри, Александр Херон, Гарольд Реборн, сидят — Джордж Мэллори, Эдвард Уиллер, Гай Буллок, Генри Морсхед. Фото: общественное достояние

Остальные участники и увидели, и поднялись по склонам довольно высоко. Выше всех побывал Мэллори — на 7005 метрах. Назад экспедиция привезла карты и схемы местности, фотографии и метеонаблюдения. Штурм вершины был назначен на весну 1922-го — это время перед началом сезона муссонов было сочтено самым благоприятным.

Британцы на Эвересте в 1922 году. Фото: The Library of Congress

В экспедиции-1922 Джордж Мэллори не мог не участвовать — он мечтал победить. И пошёл в первой группе восходителей, которые предприняли попытку бескислородного подъёма. Они добрались до 8200 метров над уровнем моря, поставив мировой рекорд по достижению человеком высоты, но приняли решение вернуться.

Участники британской экспедиции на Эверест в 1922 году на леднике Восточный Ронгбук. Фото: The Library of Congress

Вторая группа — без Мэллори, использовала кислородные баллоны и повернула назад на 8326 метрах — из-за непогоды и утомления. Третий выход во главе с Мэллори стал последним и самым трагическим — лавина накрыла семь шерпов, после чего экспедиция была свёрнута.

Джордж Мэллори и Эдвард Нортон на высоте около 8200 метров во время попытки штурма вершины Эвереста в 1922 году. Фото: The Library of Congress

Джон Ноэль, фотограф и оператор в составе той экспедиции и хороший знакомый Александра Келласа, позднее, в 1927-м, говорил, что если бы Келлас выжил в первой экспедиции, то, возможно, его умение пользоваться кислородным оборудованием — а других специалистов в группе не было, помогло бы участникам пройти выше и узнать о горе больше. И тогда попытка-1922 могла бы быть победной. Но жизнь настояла на сослагательном наклонении в этой части истории.

Участники британской экспедиции на Эверест в 1922 году. Фото: общественное достояние

Новая группа британцев — и среди них снова Мэллори, прибыла на Эверест весной 1924-го. И опять было три попытки. В первой Джордж Мэллори с напарником Джеффри Брюсом и шерпами добрались до высоты 7700 метров без кислорода. Но носильщики отказались идти выше под снегом и ветром. Вторую попытку предприняли Эдвард Нортон и Говард Сомервелл. Тоже без баллонов. Нортон поднялся до 8570 метров — подтверждающую это фотографию сделал Сомервелл, обессиливший, но оставшийся ждать его ниже по склону. На третью для экспедиции попытку, уже с баллонами, решился Мэллори. В напарники себе он выбрал неопытного, но физически крепкого 22-летнего Эндрю Ирвина. К тому же тот умел пользоваться кислородным оборудованием.

Остались на высоте

Последним, кто видел на горе Мэллори и Ирвина днём 8 июня 1924 года, был альпинист и геолог, участник экспедиции Ноэль Оделл. Он поднимался от лагеря V (7700 метров) к лагерю VI (8170 метров), когда внезапно в просвете облаков заметил выше по склону две движущиеся чёрные точки. Где именно — потом он несколько раз менял своё мнение. Но тогда, в июне 1924-го, он добрался до лагеря VI, откуда два альпиниста стартовали к вершине, и долго ждал их. Потом ушёл вниз. На следующий день вернулся и через день добрался в одиночку до 8200 метров в поисках их следов. Но всё было напрасно. Тогда он сложил крестом шесть спальников, чтобы сообщить нижним лагерям «следов не обнаружил, надежды нет, жду указаний», и ушёл вниз.

Участники британской экспедиции на Эверест и тибетцы, третий слева — Джордж Мэллори. 1924 год. Фото: Nationaal Archief / Flickr

Ледоруб Ирвина найдёт в 1933 году очередная британская экспедиция на неподдающуюся гору. Тело Мэллори обнаружат в 1999-м на высоте 8159 метров американцы. К этому моменту Эверест будет покорён многократно: новозеландец Эдмунд Хиллари и непальский шерпа Тенцинг Норгей взойдут на вершину с кислородом 29 мая 1953 года. 8 мая 1978 года итальянец Райнхольд Месснер и австриец Петер Хабелер первыми дойдут туда без кислородных баллонов. Ещё будут экспедиции соло и по новым маршрутам, смешанные и женские — и много чего.

Покорители Эвереста Эдмунд Хиллари и Тенцинг Норгей, 1953 год. Фото: Jamling Tenzing Norgay / Wikimedia

Но так и не будет ответа на вопрос, побывал ли Мэллори на вершине. Многие исследователи сходятся во мнении, что у него не было шанса преодолеть последние несколько сотен метров — с его навыками и оборудованием и в его одежде. Но экспедиция 2007 года повторит маршрут британской двойки и доберётся до самого верха с оборудованием 1920-х, правда всё же будет вынуждена утеплиться.

Главный аргумент сторонников того, что Мэллори дошёл, — отсутствие в его вещах фотографии его жены. Рассказывали, что он взял её с собой с намерением оставить на вершине. При этом личные письма и ещё масса всего в карманах его одежды сохранилась.

Если бы найти фотоаппарат Kodak, который был с собой у Ирвина. Вдруг там на плёнке окажутся фотографии, которые бы что-то объясняли. Но его нет. Зато слухи вокруг него множатся. Звучат версии, что и фотоаппарат, и тело владельца обнаружили несколько десятков лет назад китайцы, похитили его и скрывают от мира, чтобы сохранить своё первенство в покорении Эвереста с той же стороны, с которой шли Мэллори и Ирвин.

Но пожалуй, лучше опираться на факты. И восхищаться смелостью людей 100 лет назад. Или ужасаться их безрассудству. Или удивляться их выносливости. Или пытаться понять их стремление к высоте.

Книга о высоте

В издательстве Бомбора в ноябре 2022 года вышли «Письма из Гималаев» итальянского альпиниста Райнхольда Месснера. Это сборник посланий родным и друзьям, которые написаны до, во время и после восхождений на высочайшие гималайские пики. А ещё в книге есть письма первых исследователей и покорителей Гималаев. В том числе Джорджа Мэллори и Ноэля Оделла.

Альпинист Райнхольд Месснер на Памире в 1985 году. Фото: Wikimedia

Вот несколько фрагментов из книги. Первый: письмо Мэллори — от 27 мая 1924 года, то есть за две недели до последнего восхождения. Второй: письмо Ноэля Оделла — от 8 июня 1924 года. Он закончил его утром. А в обед того же дня в последний раз увидел Мэллори и Ирвина — на пути к вершине.

Австриец Петер Хабелер, напарник Райнхольда Месснера по бескислородному восхождению на Эверест в 1978 году. Фото: Svenboi78 / Wikimedia

И три письма Райнхольда Месснера: про будни альпинистов, про превращение альпинизма в коммерческий туризм и про его эмоции от возвращения к Эвересту спустя 40 лет после рекордного бескислородного восхождения.

ДЖОРДЖ МЭЛЛОРИ, ЭВЕРЕСТ, БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ

27 мая 1924

В целом это были тяжёлые дни. Подумать только, какие невзгоды пришлось вынести, и насколько они нас вымотали. Вспоминаю мрачные виды, когда выглядывал из палатки на заснеженный мир, и потерю надежды, и всё же мы добились кое-каких успехов. Участники экспедиции приняли боевое крещение. Первый подъём на Северное седло можно назвать триумфом для членов предыдущих экспедиций. Мы с Нортоном сделали это, причём мне выпало рубить ступени. Я наслаждался восхождением выше третьего лагеря насколько это возможно, наслаждался подъёмом по ледовой стене, прохождением ледового камина и преодолением последних крутых шестидесяти метров. Оделл очень помог, идя впереди от лагеря до седла. Я был сильно измотан и вряд ли смог хотя бы на полчаса сменить его, хотя оставалась ещё энергия, чтобы задавать ему правильное направление движения. Спуск прошёл из рук вон плохо. Мне вдруг пришло в голову проверить, можно ли спуститься старым путём, по которому шли вниз в 1922 году. Мы с Нортоном отправились вперёд, будучи не в связке, следом шёл Оделл, отвечавший за носильщика, который нёс на седло небольшой груз. Вскоре оказались на участке склона, который, имея сноровку, можно пройти без кошек (их у нас с собой не было), вырубая кое-где ступени в твёрдом фирне или во льду. Я прошёл этот отрезок нормально, Нортон один раз опасно поскользнулся, а носильщик упал, проехав несколько метров вниз, — у него развязался узел на верёвке. Бедняга страшно испугался. Затем я в поисках надёжного пути провалился в трещину. Почему-то я посчитал, что проверил ледорубом засыпанный снегом участок передо мной и что можно просто пройти здесь, а не рубить ступени. Видимо, это невнимательность вследствие усталости. Одним словом, провалился метра на три, сверху меня засыпало снегом. Я повис ослеплённый и чуть не задохнувшийся. Падение остановил ледоруб, который я не выпустил из руки и который чудом встал поперёк трещины. Под ногами зияла крайне неприятная чёрная дыра. Прошло несколько страшных секунд, прежде чем удалось закрепиться надёжнее, и я стал звать на помощь. Сам выбраться не пытался — боялся, что эти попытки приведут к обрушению снега и я полечу дальше в пропасть.

Однако вскоре я устал кричать — наверху никто ничего не слышал и не видел. Я стал осторожно разгребать скопившийся снег и сбрасывать его вниз, понемногу расширил дыру и выбрался наружу — трещина шла вниз по склону. К сожалению, вылез не на ту сторону, поэтому пришлось рубить ступени в очень твёрдом льду, а потом пробираться вниз по трудным заснеженным участкам. Наконец удалось добраться до относительно безопасного места, где меня уже минут десять дожидались остальные. Бесконечная рубка ступеней после трудного дня меня доконала. Об этом, пожалуй, всё...

Выпущенная в 1920-х в Англии открытка. Текст на обратной стороне: «Гора Эверест со стороны ледника Ронгбук. Основной ледник Ронгбук ведёт к недоступной северо-западной стороне горы. Путь на вершину пролегает рядом с ледником Восточный Ронгбук за холмами в левой части фотографии. Самая высокая точка горы, до которой пока удалось добраться, находится строго за вершиной Северного Пика, который располагается перед Эверестом». Фото: общественное достояние

НОЭЛЬ ОДЕЛЛ, ЭВЕРЕСТ

8 июня 1924

Примечание из книги: Ноэль Оделл — британский геолог и альпинист. В экспедиции отвечал за кислородные аппараты, при этом сам в ходе восхождения провел две недели на высоте более семи километров и дважды поднимался выше 8160 метров без искусственного кислорода. Последний человек, видевший Мэллори и Ирвина живыми.

В моём дневнике записано, что утром было ясно, а во второй половине дня на небе появились облака, и под вечер даже пошёл снег. В 9:45 подошёл Хингстон и стал помогать ослепшему Нортону спускаться в лагерь III. Хазард немного проводил их и вернулся ко мне. Я тем временем привёл в порядок лагерь и занялся наблюдениями. После пяти дня из лагеря V пришли четверо носильщиков Мэллори, как и было запланировано. Они принесли записку, в которой он написал: «Ветра наверху нет, это вселяет надежду». 7 июня, то есть в день, когда Мэллори с Ирвином отправились из пятого лагеря в шестой, я вышел с Немой в лагерь V.

Нема — один из двух носильщиков на Северном седле. Им пришлось попеременно сменять друг друга, это объясняется ограниченной вместимостью высотных лагерей. Я надеялся, что по пути захвачу третий кислородный аппарат, который оставили там ранее. Но оказалось, Ирвин снял с него загубник и взял с собой на всякий случай про запас. Я всё же прихватил баллон в надежде найти загубник в пятом лагере, но тщетно. Однако получалось вполне хорошо обходиться без искусственного кислорода, и я радовался тому, что отпала необходимость тащить громоздкий аппарат. Вскоре после моего прибытия в лагерь V сюда спустились четыре последних носильщика из шестого лагеря. Об их скором появлении свидетельствовали летящие сверху камни, которые попадали по палатке. Площадка пятого лагеря в этом отношении небезопасна. Носильщики принесли ещё одну записку от Мэллори:

«Дорогой Оделл, прошу прощения, что оставили после себя беспорядок. Мы лишились плиты — она улетела вниз. Возвращайтесь завтра в лагерь IV вовремя, чтобы успеть до наступления темноты, что, надеюсь, удастся и мне. Кажется, я забыл компас в палатке. Ради всего святого, разыщите его. Досюда дошли на 90 атмосферах за два дня.

Примечание из книги: Оделл отмечал, что имеется в виду расход кислорода, который в норме в используемых Мэллори и Ирвином аппаратах составлял 120 атмосфер.

Поэтому дальше, наверное, пойдём на двух баллонах. Но подниматься с такой тяжестью всё равно чертовски трудно. Погода благоволит подъёму. Всегда преданный вам Дж. Мэллори».

У Немы началась горная болезнь, и рассчитывать на его помощь не приходилось. Так что я отправил его вниз вместе с четырьмя другими носильщиками. Просто удивительно, как быстро проходит недомогание, стоит только спуститься ниже или иногда даже просто принять решение о спуске. Я обратил внимание, что с шерпами такое случалось часто, с европейцами чуть реже. Уже сама мысль, что напрягаться больше не требуется, имеет целительный эффект. Душевное состояние во многом возвращается в норму. В любом случае Нема зашагал вниз по склону весьма бодро.

Я был даже рад тому, что завтра смогу в одиночестве подняться в лагерь VI и по пути вести геологические наблюдения. В палатке после недолгих поисков нашёлся призматический компас Мэллори. Перед сном я лежал, уже предвкушая хорошую погоду. И представлял, с какой большой надеждой Мэллори с Ирвином, должно быть, в этот самый момент тоже ложатся спать.

Передо мной разворачивались удивительные панорамы ледников и горных громад; на фирновой массе были различимы золотые и розовые блики. Напротив вздымались суровые склоны Чангцзе, по складкам которого я силился прочесть историю планеты. Массивные тёмные громады великолепно оттеняли сияющую даль Тибетского нагорья. Далеко на востоке, как бы зависнув в воздухе, виднелась Канченджанга. Из всего, что я здесь видел, эта картина навсегда врежется в память.

Съев лапшу с помидорами и отведав ягодного джема, я начал устраиваться на ночлег. Для удобства использовал оба спальных мешка и улёгся поперёк палатки, стараясь сделать так, чтобы не мешали крупные камни. Духи и стражи Джомолунгмы были благосклонны. Ветра, готового сдуть меня вместе с палаткой в пропасть, также не наблюдалось. Мне было тепло и даже получилось выспаться.

Рано утром я собрал рюкзак, положив провизии для покорителей Эвереста. В восемь утра поднялся по склону за лагерем V и вышел на северный гребень. Если утром было ясно и не особенно холодно, то теперь с запада подходили облака, и клочья тумана начинали ползти вверх по склону. К счастью, ветер не усиливался.

Эндрю Ирвин, участник британской экспедиции на Эверест, напарник Джорджа Мэллори в его последнем восхождении в 1924 году. Фото: общественное достояние

РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ МАНАСЛУ, НЕПАЛ

28 марта 1972

Путь к вершине пока закрыт. Два дня назад на высоте 4000 — на середине маршрута по южному склону седьмой по высоте горы на планете мы с Хорстом Фанкхаузером наткнулись на ледяной лабиринт, которого прежде никогда не видели. Туман рассеялся всего на несколько минут, и оказалось, под нами ледовая башня размером с башню Вайолет в Доломитах, перед нами ледопад невероятных размеров, а в довершение ко всему открылся вид на отвесную вершину Манаслу, высотой превосходящую любой склон в Альпах. Найти туда безопасный путь будет непросто. Чуть ли не сразу после начала восхождения нам пришлось взбираться по скальному ребру, чтобы не попасть под лавины, которые прокатываются по обеим сторонам от него. Сейчас сидим в базовом лагере и набираемся сил. Послезавтра снова в путь... Нужно до конца понять, удастся или нет?

Не переживай по этому поводу. Я не рискую понапрасну и не в восторге от откровенно опасных маршрутов. Я альпинист, хотя мог бы стать фермером или инженером. Опыт и инстинкты помогают выбирать путь, а сила, страсть и воля — идти по нему. Но я считаю, что в горах, как и во многих других областях, нужно уподобиться искателю приключений и открыться неизвестному.

В общем, неуверенность является движущей силой. Говоря это, имею в виду, что не смог бы бросить все силы на достижение цели, если бы с самого начала не был уверен в успехе. Так было и во время моих первых самостоятельных восхождений в Доломитах, и позднее, при первом настоящем знакомстве с восточной и западной частями Альп. Теперь я ставлю новые цели, соответствующие моим умениям и опыту, как это было в Андах в 1969-м, в Гималаях в 1970-м и 1971-м или в джунглях в прошлом году.

Любая экспедиция в горы будет сопряжена с трудностями. Поэтому больше всего люблю вспоминать о путешествиях, в которых постоянная неопределённость держала меня в напряжении от начала пути до вершины.

Если вдуматься, каждое восхождение — это приключение. Если в прошлом горные экспедиции были нацелены в первую очередь на проведение исследований, изучение местности и совершение открытий, то есть были научными, а приключения шли в довесок, сейчас приключения стали самоцелью. Это исконное стремление, присущее, вероятно, каждому человеку.

Отрезанное от внешнего мира ледниковыми трещинами и реликтовыми лесами, огороженное частоколом отвесных скал горы — это единственное место, где мечты и открытия, лишения и страхи человеческие являются в их первозданном виде. Человек здесь повторяет собственный путь развития.

Буквально пару дней назад, находясь на высоте 6000 метров, я заново познал, что такое жара. Солнце палило с небес, отражалось от ледника и сераков, обрамляющих цирк в центре южной стены Манаслу. Такие слова, как «жажда», «голод», «холод», «темнота», также начинают соответствовать здесь, на высоте, своим изначальным значениям. На Нанга-Парбат я узнал, что обессилевший человек без воды и еды может идти несколько дней, если он решил не сдаваться. В Новой Гвинее я убедился, что переговоры с дикарями-каннибалами идут лучше, если при себе не имеешь огнестрельного оружия, а у южно-американских индейцев я вернулся к простому образу жизни, который мы, европейцы, забыли десятки лет назад.

Благодаря всем восхождениям, экспедициям и исследовательским поездкам я усвоил, поначалу, пожалуй, интуитивно, что наш уклад жизни не является единственным по умолчанию, он лишь один из многих возможных. Я привык обходиться без достижений технического прогресса и удобств, если того требуют обстоятельства. Но, главное — научился отделять важное от несущественного. Часто важным оказывались глоток воды или безопасное место для стоянки, равно как и возвращение к повседневной жизни.

РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, НАМЧЕ-БАЗАР

10 мая 2013

Эверест, пожалуй, наиболее удобный объект для злоупотреблений! Туристическая компания присваивает идею себе и заставляет своих клиентов думать, что изначально это их идея. Из такого взаимодействия, известного в экономике как спрос и предложение, и рождается эта ярмарка, которая закончится, лишь когда случится огромная трагедия. Либо когда мир осознает, что альпинизм начинается там, где кончается туризм. Но куда податься альпинисту, если туризм заканчивается на вершине Эвереста? Ни сами туристы, ни их сопровождающие, задача которых — создавать комфортные и безопасные условия и заботиться, чтобы клиенты успешно поднялись, не рады присутствию альпинистов на горе. Потому что тогда способ коммерциализации Эвереста будет скомпрометирован. Ведь альпинисты спокойно обходятся без помощников и вспомогательных средств. Но уже трудно найти участок на горе, свободный от инфраструктуры — мостов через трещины на ледопаде, верёвочных перил на склоне, запасов кислорода в верхних лагерях.

Альпинисты на склоне Эвереста, 2008 год

РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, КАТМАНДУ

6 мая 2018

Когда сорок лет назад мы шли на Эверест, всё моё внимание было сосредоточено на финальном этапе восхождения. Эмоции, которые я испытывал тогда, давно стёрлись, оказались вытеснены другими переживаниями, имеющими большую важность. В изданной по итогам восхождения книге, материалом для которой послужили аудиозаписи — я наговаривал на диктофон вплоть до самой вершины, дневниковые записи и фотографии, с помощью которых документировал происходящее, описано, каково это — подниматься на Эверест без маски. Для истории. Прочие бытовые детали восхождения можно было смело забыть. Равно как и то, что удалось зафиксировать — застывшую реальность на снимках и эмоции. Нет необходимости держать в голове события, впечатления и сведения во всех подробностях.

Когда сейчас я думаю о тех месяцах на Эвересте, сразу вспоминаются долгие часы на Южном седле: снежная буря, рвущаяся ткань палатки, страх. Ночь после штурма вершины — снежная слепота, боль в глазах и снова страх из-за того, что можем не вернуться. Также в памяти остались невероятные усилия, которые приходилось предпринимать, чтобы сдвинуться с места на предвершинном участке. Эти усилия бесконечны: отдышался, сделал два шага, снова отдохнул. Только под Южной вершиной я начал фотографировать. Как будто во время долгого подъёма по юго-восточному гребню — восемьсот вертикальных метров! — не было ничего, что стоило бы задокументировать! Что же помогло мне тогда так удачно всё осуществить?

На восхождении я всегда способен расставить приоритеты и сфокусироваться на главном, где действительно требуется предельная концентрация. Благодаря этому удалось не забыть необходимое, а также упорядочить воспоминания. Из всей массы событий на Эвересте я запомнил исключительно то, что пригодилось для принятия решений в дальнейшем. Кажется, умение забывать здесь не менее важно, чем умение помнить. Конечно, более поздние воспоминания постепенно вытесняли события 1978 года.

Это была не моя идея — приехать в Непал на сорокалетие нашего восхождения на Эверест. Я с удовольствием подождал бы ещё десять лет. Хотя в этом случае из памяти наверняка стёрлось бы уже гораздо больше. Впрочем, умение быть счастливым и способность забывать всё же связаны друг с другом.